Факты о пиратах
 

ни для кого не секрет, что пиратство процветало совершенно во всех странах, имеющих довольно-таки свободный доступ к морю
ещё бы! это же свобода, не лишенная своей романтики, разумеется
однако портрет обычного пирата совершенно отличнается от полюбившихся нам Капитана Джека Воробья или Капитана Блада. по большей части это были люди кровожадные, способные убить за косой взгляд в их сторону, люди которым нечего более терять, однако пиратами становились и случайно - что же ещё делать команде, на корабле которой произошёл бунт, вследствие чего новый капитан при поддержке большинства отправился пиратствовать? были среди пиратов и беглые катожники, и рабы, и должники, бежавшие из страны, были и просто те, кто хотел лёгких денег, а может просто приключений на свою задницу :) так или иначе сейчас рядового пирата назвали бы едва ли не вторым Джеком Потрошителем, а то и того хуже, однако и судить тех людей особо не стоит - время было такое, где жизнь человека очень часто стоила всего лишь удачного случая.
тут я буду помещать различные факты о известных пиратах, их биографии и истории с ними связанные.

Пираты.
Это слово в разное время произносилось с разным чувством: с восторгом, благосклонно, с ужасом... Менялись условия жизни общества - менялось отношение к пиратству, одному из самых древних ремесел человека.



Слово "пират" (по-латыни pirata) происходит в свою очередь от греческого peirates, с корнем peiran ("пробовать, испытывать"). Таким образом, смысл слова будет "пытающий счастья". Этимология свидетельствует, насколько зыбкой была с самого начала граница между профессиями мореплавателя и пирата.

Это слово вошло в обиход примерно в IV-III веках до н.э., а до того применялось понятие "лэйстэс", известное еще Гомеру, и тесно связанное с такими материями, как грабеж, убийство, добыча.

Давайте же здесь определимся с основными терминами, что будут использоваться мною на этом сайте.

Пират - морской разбойник вообще, любой национальности, во всякое время грабивший любые корабли по собственному желанию.

Флибустьер - морской разбойник, преимущественно в XVII веке, грабивший, главным образом, испанские корабли и колонии в Америке.

Буканир (буканьер) - морской разбойник, преимущественно в XVI веке, грабивший, как и флибустьер, испанские корабли и колонии в Америке. Обычно таким термином называли ранних карибских пиратов, позже оно вышло из употребления и было заменено "флибустьером".

Капер, корсар, и приватир - частное лицо, получившее от государства лицензию на захват и уничтожение неприятельских судов и нейтральных стран в обмен на обещание делиться с нанимателем. При этом следует иметь в виду, что термин "капер" наиболее раннее, вошло в употребление на средиземноморье еще с (примерно) 800 года до н.э. Термин "корсар" появилось значительно позже, начиная с XIV века н.э., от итальянского "корса" и французского "ла корса". В средневековье употреблялись оба термина. Слово "приватир" появилось еще позже (первое употребление датируется 1664 годом) и пошло от английского "privateer". Часто термином "приватир" хотели подчеркнуть английскую национальность капера, на средиземноморье он не прижился, всякого капера там по-прежнему именовали корсар (фр.), корсаро (ит.), корсарио (исп.), корсари (португ.).

Давайте поймем, что границы были зыбки и если вчера он был буканиром, сегодня стал капером, а завтра может стать обычным пиратом.

Кроме перечисленных выше терминов, появившихся в довольно позднее время, существовали и более древние названия пиратов. Одно из них - тжекеры, обозначавшее близневосточных пиратов в XV-XI веках до нашей эры. Мне встречалось несколько различныйх латинских написаний тжекеров: Tjeker, Thekel, Djakaray, Zakkar, Zalkkar, Zakkaray. В 1186 году до н.э. они фактически завоевали весь Египет* и вели обширный морской разбой вдоль палестинского побережья в течение нескольких столетий. Нынешняя историография полагает, что тжекеры вышли из Киликии, будущей родины грозных киликийский пиратов. Тжекеры довольно подробно описаны в папирусе Венамона**. Позднее, (где-то до 1000 года до н.э) тжекеры осели в Палестине, в городах Дор и Тел Зарор (недалеко от нынешнего города Хайфа). Поскольку в еврейских документах они не упоминаются, их, скорее всего, поглотили более многочисленные филистимляне.
* Надо иметь в виду одну особенность Древнего Египта: государство было вытянуто вдоль Нила и средиземноморского побережья, от воды оно удалялось не более, чем на 15-25 км, поэтому тот, кто контролировал побережье, контролировал, по существу, всю страну.
** Венамон - древнеегипетский путешественник XII века до н.э., жрец храма Амона в Карнаке. Папирус, написанный около 1100 года до н.э. Древние историки довольно часто упоминали о пиратах, но папирус Венамона - это уникальный документ, поскольку представляет собой путевые записки очевидца.

Примерно в V веке до нашей эры в обиход вошло еще одно название пиратов - долопийцы (Dolopians). На сей раз это древнегреческие пираты, основным районом их действий было Эгейское море. Возможно, первоначально проживавшие в северной и центральной части Греции, они поселились на острове Скирос и жили за счет пиратства. Незадолго до 476 года до н.э. группа купцов из северной Греции обвинила долопийцев в том, что те продали их в рабство после разграбления принадлежавшего им корабля с товарами. Купцам удалось бежать, и они выиграли судебный процесс в Дельфах против скирийцев. Когда скирийцы отказались вернуть их собственность, купцы обратились за помощью к Симону, командующему афинским флотом. В 476 году до н.э. военно-морские силы Симона захватили Скирос, изгнали с острова или продали в рабство долопийцев и создали там афинскую колонию.
Из кого же комплектовались ряды пиратов? По своему составу они не были однородны. Разные причины побуждали людей к объединению в преступное сообщество. Здесь были и искатели приключений; и мстители, поставленные "вне закона"; путешественники и исследователи, внесшие значительный вклад в дело изучения Земли в эпоху Великих географических открытий; бандиты, объявившие войну всему живому; и дельцы, считавшие грабеж обычной работой, которая при наличии определенного риска давала солидный доход.

Часто пираты находили поддержку у государства, которое во время войн прибегало к их помощи, легализуя положение морских разбойников и, превращая пиратов в каперов, то есть официально разрешая им вести боевые действия против неприятеля, оставляя себе часть добычи.

Чаще всего пираты действовали неподалеку от берега или среди мелких островов: так проще незаметно подобраться ближе к жертве и проще уйти от погони, в случае какой-нибудь неудачи.

Сегодня нам, избалованным успехами цивилизации и достижениями науки и техники, трудно даже представить себе, как неизмеримо велики были расстояния в век отсутствия радио, телевидения и спутниковой связи, какими далекими казались части света в представлении людей того времени. Корабль уходил из гавани, и связь с ним на много лет прерывалась. Что с ним сталось? Страны разделялись страшнейшими перегородками конкуренции, войн и вражды. Моряк исчезал из страны на несколько десятков лет и поневоле становился бездомным. Возвратившись на родину, он уже не находил никого - родные умерли, друзья забыли, его никто не ждал и никому он не был нужен. Воистину смелы были те люди, рисковавшие собой, пускаясь в неизвестность на хрупких ненадежных (по современным меркам) суденышках!

Генри Морган
 

Генри Морган (1635?-1688), английский мореплаватель, "пиратский адми-рал", известный под кличкой "Жестокий", позже вице-губернатор на острове Ямайка, активно проводивший английскую колониальную политику.



Он родился в Англии в семье землевладельца. Но, не имея склонности к продолжению дела отца, Генри нанялся юнгой на корабль, идущий на остров Барбадос. По прибытии корабля его продали в рабство*.

* По свидетельству А. Эксквемелина, это была вполне распространенная практика в то время. Никакой "чудовищной несправедливости" тут нет! Человек, не способный оплатить свой проезд в Новый Свет, подписывал документ, согласно которому, его проезд оплачивала компания, а он по прибытии поступал в безраздельное владение кампании на определенное время за которое он обязан был отработать свой долг. Как правило, человек попадал на работы на плантации.

Отслужив свой срок, Морган получил свободу и перебрался на Ямайку, где пристал к пиратской шайке. Энергичный и прижимистый, он за три-четыре похода накопил небольшой капитал и на паях с несколькими товарищами купил корабль. Морган был выбран капитаном, и первый же самостоятельный поход к берегам Испанской Америки принес ему славу удачливого предводителя, после чего к нему стали примыкать другие пиратские корабли. Это позволило перейти от грабежа одиночных кораблей в море на более прибыльные операции по захвату городов, что давало значительное увеличение добытых сокровищ.

Собрав флотилию из двенадцати кораблей с командой из англичан и французов общей численностью до семисот человек, готовых на все, Морган напал на город Эль-Пуэрто-дель-Принсипе на острове Куба и, несмотря на отчаянное сопротивление испанцев, хорошо знакомых с нравами пиратов, захватил его. Пираты разграбили город и, кроме того, взяли выкуп - пятьсот голов скота.

После нескольких удачных налетов на мелкие города, но давших небольшой доход пиратской братии, Морган решил овладеть крупным богатым городом Маракайбо. Дальнейшее развитие событий легло в основу одной из глав книги Рафаэлем Сабатини "Одиссея капитана Блада". Предупрежденное перебежчиком население заблаговременно покинуло город и унесло и спрятало все имущество и ценности. Захватив город, пираты немедленно отправились в окрестные леса в поисках добычи и жителей, понимая, что далеко от города они уйти не смогли. Они захватили в плен горожан и всех их подвергли ужасным пыткам, добиваясь сведений о спрятанных ценностях. Одних просто истязали и били; другим устраивали пытки св.Андрея, то есть загоняли горящие фитили между пальцев рук и ног; третьим завязывали веревку вокруг шеи так, что глаза у них вылезали на лоб и становились "словно куриные яйца"; четвертым совали ноги в костер, предварительно смазав их салом, так что люди сразу вспыхивали; пятых подвешивали за половые органы и многократно шпиговали саблями и т.д.
Проведя в Гибралтаре пять недель, пираты решили покинуть город, но оказалось, что у выхода из лагуны в море их поджидают три испанских военных корабля, а крепость Маракайбо укреплена и имеет хорошо вооруженный гарнизон.

Чтобы прорваться, пираты пошли на хитрость - они выпустили брандер, который сцепился с кораблем командующего эскадрой и взорвался, уничтожив испанский корабль. Увидев это, капитан второго судна помчался под прикрытие форта и наскочил на мель, а третье пираты взяли на абордаж. После этого Морган создал видимость атаки форта с суши, заставив испанцев перетащить пушки с береговой линии, а ночью приказал поднять якоря и с попутным отливом проскользнул мимо форта почти без потерь.
Быстро промотали пираты награбленное добро, и, убедившись в этом, Морган решил организовать новый поход. 18 января 1671 году он выступил на Панаму. У Моргана было тридцать пять кораблей и тридцать два каноэ, в которых находилось тысяча двести человек. Они на сей раз не взяли с собой никаких продовольственных припасов, надеясь добыть их в пути. Высадив часть пиратов на берег, Морган повел планомерное наступление одновременно с моря и суши. На десятый день они подошли к Панаме и ринулись на штурм города. Бой был жестокий, и пираты понесли в нем большие потери, но, несмотря на это, к вечеру овладели городом, истребив всех сопротивляющихся. По приказу Моргана пираты подожгли разграбленный город, а так как большинство из двух тысяч домов были деревянными, Панама превратилась в кучу золы.

Морган снова разделил пиратов на две группы, из которых одна отправилась в окрестные леса вылавливать жителей города, а другая на кораблях и каноэ вышла в море на перехват судов, идущих к Панаме с грузом.

Обе группы рьяно взялись за дело, и за несколько дней было захвачено в лесах несколько сотен пленных разного пола, состояния и возраста, а также взято на абордаж много судов с золотом, серебром, съестными припасами и разными товарами.
Пробыв в Панаме три недели и добросовестно разграбив все, что было возможно, на воде и на суше, Морган 24 февраля 1671 года вышел из города со своим войском, ведя за собой пятьдесят мулов, груженных серебром, и много пленных для продажи в рабство.
Все исторические хроники рассказывают, что Морган, живший в Панаме во время ее грабежа в губернаторском дворце, конечно, не лишал себя женского общества. Но одна из самых красивых женщин города (имени ее никто не называет), которую он держал пленницей во дворце, его отвергла. Ни обещания, ни угрозы на нее не действовали, и все с удивлением наблюдали небывалое для тех времен зрелище, что он не решался взять ее силой. А на обратном пути к Чагресу Морган вернул ей свободу без какого бы то ни было вознаграждения и даже дал ей охрану, чтобы проводить испанку домой. В мрачной эпохе флибустьеров этот рыцарский поступок кажется ярким романтическим цветком.

Вскоре по возвращении на Ямайку Морган был арестован (за время его похода Англия и Испания заключили мирный договор) и вместе с отозванным губернатором Томасом Модифордом, активно содействовавшим его грабительским походам, отправлен в Англию. Все думали, что королевский суд за все прегрешения вздернет пирата на виселицу, но двор не смог забыть оказанных им услуг.
Выпущенный под честное слово на свободу, Морган проводит три года в английской столице, где становится местной достопримечательностью и пользуется огромным успехом как у мужчин, так и у женщин. После инсценировки судебного процесса было вынесено решение: "Виновность не доказана". Морган был отправлен обратно на Ямайку на должности вице-губернатора и главнокомандующего ее военно-морскими силами.

На этом высоком посту, став к тому же и "главой Судебного ведомства", бывший пират превратился в добросовестного преследователя флибустьеров, своих прежних друзей и собутыльников. В пятьдесят лет он был уже очень болезненный толстобрюхий старик, страдающий туберкулезом и циррозом печени из-за постоянных и неумеренных возлияний. Умер вице-губернатор в 1688 году и был торжественно, с подобающими его сану церемониями, похоронен в Порт-Ройяле в церкви св. Екатерины.

Однако и после смерти его тело не обрело покоя. Спустя четыре года произошло сильное землетрясение. Огромные волны захлестнули город, разрушили и уничтожили кладбище и много зданий. Останки одного из самых знаменитых английскихо флибустьеров были смыты в море.

Деятельность Моргана потрясающе интересно описана в книге "Пираты Америки" А.О.Эксквемелин, хотя ради соблюдения политкорректности (все-таки вице-губернатор - лицо государственное, официальное) там он поименован как "Джон Морган".

Эдвард Тич
 

Эдвард Тич (Edward Teach) по прозвищу "Черная Борода" (Blackbeard) родился в 1680 году в Бристоле. Его настоящее имя Джон. О его детстве и юношестве практически ничего не известно, хотя существует любопытная гипотеза, что когда-то он был наемником-инструктором, о чем говорит его первое прозвище "Тич" от английского слова teacher - учитель. Первые документальные упоминания о нем относятся к 1713 году, когда он уже пиратствовал под началом капитана Бенждамина Хонгхолда.



Тич послужил прототипом для образа капитана Флинта в романе Р. Стивенсона "Остров сокровищ".

Будет весьма интересным сказать пару слов о его бороде и его страшном лице, которые сыграли не последнюю роль в том, что капитана считали одним из самых ужасных злодеев в этих местах. Плутарх и другие историки давно заметили, что многие великие римляне получили свои прозвища от некоторых особенных примет на своих лицах. Так, Марк Туллий получил имя Цицерон от латинского слова "cicer", безобразной бородавки, которая "украшала" нос знаменитого оратора (хотя по правилам транскрипции латинского языка правильнее говорить не "цицерон", а "кикерон", также как "кесарь" вместо "цезарь"). Тич получил прозвище Черная Борода из-за своей пышной бороды, которая почти полностью покрывала его лицо. Эта борода была иссиня-черной; хозяин позволял ей расти, где вздумается; она закрывала всю его грудь и поднималась на лице до самых глаз.

У капитана была привычка заплетать бороду в косички с лентами и оборачивать их вокруг ушей. В дни сражений он обычно носил что-то вроде шарфа, который был накинут на плечи с тремя парами пистолетов в футлярах наподобие портупей. Он привязывал под своей шляпой два зажженных фитиля, которые свешивались справа и слева от его лица. Все это вкупе с его глазами, взгляд которых от природы был диким и жестоким, делало его таким страшным, что невозможно было себе представить, что в аду проживают еще более ужасные фурии.

Его нрав и привычки были под стать его варварскому виду. Среди пиратского общества тот, кто совершил наибольшее число преступлений, рассматривался с некоторой завистью как человек выдающийся, необыкновенный; если к тому же он выделялся среди других каким-нибудь умением и был полон отваги, то, безусловно, это был большой человек. Тич по всем пиратским законам подходил на роль главаря; у него были, правда, некоторые капризы, столь экстравагантные, что он порой казался всем сущим дьяволом. Однажды в море, будучи немного пьяным, он предложил: "Давайте здесь сейчас устроим себе сами ад и посмотрим, кто дольше выдержит". После этих диких слов он спустился в трюм с двумя или тремя пиратами, закрыл все люки и выходы на верхнюю палубу и поджег несколько стоявших здесь бочонков с серой и другими воспламеняющимися материалами. Он молча сносил мучения, подвергая опасности свою жизнь и жизни других людей, до тех пор, пока пираты в один голос не стали кричать, чтобы их выпустили из этого "ада", после чего он был признан самым "смелым".

В начале своей пиратской карьеры Тич предпринял множество морских набегов с корсарами с острова Ямайка во время последней войны против французов. И, хотя, он всегда выделялся своей неустрашимостью в боях, ему никак не удавалось получить командную должность вплоть до конца 1716 года, когда, став уже пиратом, он получил от капитана Хонгхолда командование захваченным шлюпом.

В начале 1717 года Тич и Хонгхолд отбыли с острова Нью-Провиденс, держа курс на американский материк. По дороге они захватили барк, шедший под началом капитана Тюрбара с Бермудских островов со ста двадцатью бочонками с мукой и с корабельной шлюпкой. Пираты взяли с барка только вино и отпустили. Затем им удалось захватить корабль, нагруженный в Мадере для Южной Каролины, с этого корабля они забрали богатую добычу. После приведения в порядок своих плавучих средств на побережье Виржинии, пираты пустились в обратный путь к Вест-Индским островам.

Севернее 24-градусной широты они присвоили себе французский корабль, шедший из Гвинеи на Мартинику. Добыча с корабля оказалась очень богатой, в числе прочего на нем оказалось изрядное количество золотого песка и драгоценных камней. После раздела добычи Тич стал капитаном этого корабля с согласия Хорниголда, который вернулся на остров Нью-Провиденс, где с прибытием губернатора Роджерса подчинился властям и не был казнен в соответствии с королевским указом о помиловании.
Тем временем Тич вооружил свой новый корабль сорока пушками и назвал его "Queen Anne's Revenge" (Месть королевы Анны). Признаться, для историков такое название корабля звучит весьма загадочно. Кроме того, современники Тича свидетельствуют, что он частенько именовал себя "Мстителем испанских морей". За кого он мстил англичанам? За казненную королеву Анну, вторую жену короля Генриха VIII? И тем самым намекал, что он носитель старинной английской фамилии Болейн? Французский историк Жан Мерьен выдвинул предположение, что настоящее имя его было Эдвард Дэммонд. Возможно это так, возможно нет, пока это является очередным белым пятном в истории.

На "Мести" Тич отправился курсировать в окрестностях острова Сент-Винсент, где захватил большой английский торговый корабль, находившийся под командованием Кристофа Тейлора. Пираты сняли с этого корабля все, что могло им понадобиться, и, высадив экипаж на остров, подожгли корабль.

Дефо пишет, что через несколько дней Тич встретил сорокапушечный корабль "Скарборо", с которым он вступил в бой. Бой длился несколько часов и удача стала склонятся к Тичу. Вовремя сообразив, что в открытом бою они проиграют, капитан " Скарборо" решил воспользоваться быстротой своего кораблся. Он прекратил бой и, подняв все паруса, повернул на Барбадос, к месту своей стоянки. Ощутимо уступая "Скарборо" в скорости, корабль Тича прекратил преследование и направился в сторону испанской Америки. К сожалению, ни в судовом журнале, ни в письмах Тич о столкновении со "Скарборо" ничего не сообщает, так что достоверность этой информации лежит целиком на совести Дефо.

В декабре-январе 1718 года, пополнив экипаж (теперь на борту "Мести" было около трех сотен головорезов), Тич, курсируя у островов Сент Киттс и Краб, захватил несколько британских шлюпов. А в конце января прибыл в залив Окракок, к городу Бат (Северная Каролина). Хитрый капитан понимал, что этот городок (в то время его население было немногим более 8 тысяч человек) является великолепным убежищем для кораблей, идущих из Атлантики в залив Пимлико, а сражающиеся колонисты согласны были платить Тичу за пиратскую добычу больше, чем профессиональные скупщики на Багамах.

В марте 1718 года, отпавившись к Гондурасскому заливу, Тич наткнулся на пиратский шлюп "Revenge" с десятью орудиями под командованием майора Стида Боннета. Тич нагнал шлюп и, убедившись через некоторое время в неопытности Боннета в морском деле, поручил командование судном некоему Ричардсу. В то же время он взял майора на борт своего корабля, сказав ему, что тот "не предназначен для трудностей и забот такого ремесла и что будет лучше расстаться с ним и жить в свое удовольствие на таком корабле, как этот, где майор сможет всегда следовать своим привычкам, не нагружая себя излишними заботами".

Вскоре пираты вошли в воды Гондурасского залива и встали на якорь вблизи низменных берегов. Пока они стояли здесь на якоре, в море появился барк. Ричардс быстро перерубил канаты на своем шлюпе и бросился за ним в погоню. Но барк, заметив черный флаг Ричардса, спустил свой флаг и подплыл прямо под корму корабля капитана Тича. Барк назывался "Adventure", принадлежал английскому пирату Дэвиду Харриоту* и прибыл в эти воды с Ямайки. Весь его экипаж был взят на борт большого корабля, а Израэль Хэндс, старший офицер с корабля Тича, с несколькими своими товарищами был назначен командующим нового трофея.

* Об этом пирате известно очень мало. Лишившись командования своим шлюпом, он присоединился к команде Тича и участвовал в нападении на Чарлстон, а вскоре после этого Тич "Приключение" затонул при странных обстоятельствах. Взбешенный Хэрриот присоединился к Стиду Боннету (после того, как последний вырвался из компании Тича) и вместе с ним угодил в плен к правительственным войскам. Вместе с Боннетом он бежал из тюрьмы и погиб от рук преследователей.

9 апреля пираты покинули Гондурасский залив. Теперь они направили свои паруса в сторону одной из бухт, где обнаружили корабль и четыре шлюпа, три из которых принадлежали Джонатану Бернарду с Ямайки, а другой - капитану Джеймсу. Корабль был из Бостона, назывался "Протестант Цезарь" и находился под командованием капитана Виара. Тич поднял свои черные флаги и дал один залп из пушки; в ответ на это капитан Виар и весь его экипаж быстро покинули судно и на ялике добрались до берега. Тич и его люди подожгли "Протестанта Цезаря", предварительно полностью его разграбив. Они поступили так, потому что судно пришло из Бостона, где многие их товарищи были повешены за пиратство; между тем, три шлюпа, принадлежавшие Бернарду, были ему возвращены.


(продолжение далее)

Эдвард Тич
 

Отсюда пираты взяли курс на Большой Кайман, небольшой остров примерно в тридцати лье к западу от Ямайки, где они захватили маленький барк; отсюда их путь лежал на Багамские острова, а затем, наконец, они отправились к Каролине, захватив по дороге бригантину и два шлюпа.
В мае 1718 года Тич со своей уже разросшейся флотилией блокировал Чарлстон, город в Южной Каролине, где оставался несколько дней у выхода из пролива, захватив сразу по прибытии корабль под командованием Роберта Кларка, везущий в Лондон 1500 фунтов в монетах и другой груз, а также несколько состоятельных пассажиров. На следующий день пираты захватили еще один корабль, выходящий из Чарлстона, а также две длинные лодки, которые хотели войти в пролив, и бригантину, имеющую на борту четырнадцать негров. Все эти захватнические операции, проходящие на виду у города, нагнали такой страх на мирных жителей и повергли их в еще большее отчаяние, учитывая, что незадолго до описываемых событий другой знаменитый пират Вейн уже нанес им похожий визит. В порту стояли восемь кораблей, готовые поднять паруса, но никто не осмеливался выйти навстречу пиратам из страха попасть к ним в руки. Торговые суда находились в таком же положении, опасаясь за свой груз; можно сказать, что торговля в этих местах была полностью остановлена. Дополнительное несчастье доставляло жителям города то обстоятельство, что они вынуждены были претерпеть войну против туземцев, от которой они все обессилели, и теперь, когда та война только что с трудом была закончена, появились новые враги - грабители, пришедшие разорить их моря.

От губернатора Чарлстона Тич потребовал, чтобы ему передали медицинскую аптечку и некоторые лекарства, общей суммой менее чем на 400 фунтов. Когда лодка с посланниками Тича перевернулась, задержав выполнение условий на пять дней, пленники пришли в отчаяние. В конце концов они все-таки вернулись домой. Тич отпустил корабль и пленников, не причинив им никакого вреда. Чарлстонцы недоумевали, почему Тич удовлетворился таким небольшим выкупом. Непонятно также, почему он потребовал лекарства, которые вполне мог получить в Бате. Некоторые историки утверждают, что матросы Тича нуждались в ртути для лечения сифилиса.

Из Чарлстона Тич направился в Северную Каролину. Проходя через пролив Топсель (теперь пролив Бофорт), и "Месть королевы Анны", и "Приключение" сели на мель. Похоже, что Тич нарочно разрушил корабли, чтобы не делить добычу. Несколько десятков матросов взбунтовались, и их бросили на мели. Сам Тич на своем безымянном шлюпе уплыл с сорока матросами и почти всем награбленным добром.

В июне 1718 года Тич предпринял новую морскую экспедицию, направив свои паруса к Бермудским островам. По дороге он встретил два или три английских корабля, с которых забрал только провизию и некоторые другие необходимые ему вещи. Но когда он оказался вблизи Бермуд, он встретил два французских корабля, плывущих на Мартинику, один из которых был нагружен сахаром и какао, а другой - пустой. Тич приказал экипажу первого сдаться и перейти на борт второго, после чего он привел корабль с грузом в Северную Каролину.

В Бате Тича встретили благожелательно. Как только они прибыли на место, Тич и четверо разбойников из его отряда пошли навестить губернатора; они все поклялись, что обнаружили в море этот корабль, на котором не было ни единого человека; в ответ на эти заявления было вынесено решение "считать данный корабль удачной добычей". Губернатор получил свою долю в виде шестидесяти ящиков сахара, а некий мистер Найт, который был его секретарем и сборщиком налогов в провинции, получил двадцать ящиков; остальное было поделено между пиратами. Губернатор Иден "простил" его пиратские поступки. Вице-адмиралтейство закрепило за ним корабль. Тич купил себе дом наискосок от дома губернатора и поставил свой корабль у южной оконечности острова Окракок. Он женился на шестнадцатилетней дочери плантатора, его щедро угощало местное дворянство, а он в благодарность устраивал для них приемы.

По английскому обычаю заключение браков проводится в присутствии священников, но в этих краях функцию церкви берет на себя магистрат: поэтому церемония бракосочетания пирата и его избранницы была проведена губернатором. Доподлинно известно, что это была четырнадцатая по счету жена Тича и что всего у него их было двадцать шесть жен.

Следует сказать, что по свидетельствам современников, Тич был, как сейчас принято говорить, сексуальным извращенцем. Жизнь, которую он вел со своими женами, была в высшей степени необыкновенной. Он оставался с женою на всю ночь, а на следующее утро он имел привычку приглашать к себе пять или шесть своих компаньонов и в его присутствии заставлял бедную девочку удовлетворить их всех по очереди. Кроме своих собственных жен, это животное зачастую пользовалось "услугами" жен своих пленников и дружественных плантаторов (судя по описаниям, последние мало чем отличались от пленников, разве что не были связаны).
Тич опасался не без основания, что обман рано или поздно раскроется; корабль мог быть узнан кем-нибудь, кто причалит к этому берегу. Поэтому он обратился к губернатору, сказав ему, что этот большой корабль имеет пробоины в нескольких местах и что он в любое время может пойти ко дну, причем есть опасность, что, затонув, он перекроет выход из бухты. Под этим вымышленным предлогом Тич получил разрешение губернатора отвести корабль к реке и там сжечь его, что и было немедленно проделано. Верхняя часть корабля пылала над водой, как яркий цветок, а киль тем временем погружался в воду: так пираты избавились от страха быть преданными суду за обман.

Капитан Тич, провел три или четыре в Бате: иногда он стоял на якоре в бухтах, иногда он выходил в море, чтобы курсировать от одного острова к другому и торговать со встречными шлюпами, которым он отдавал часть добычи с борта своего корабля в обмен на продовольствие, (разумеется, если он был в хорошем настроении, чаще случалось, что он забирал себе все, что попадалось ему на пути, не спрашивая на то разрешения, совершенно уверенный в том, что никто не осмелится попросить с него плату). Несколько раз он отправлялся в глубь берега, где день и ночь развлекался с хозяевами плантаций. Тич был достаточно хорошо принят среди них; случались дни, когда он был с ними очень любезен, дарил им ром и сахар в обмен на то, что мог получить с их плантации; но что касается тех чудовищных "вольностей", которые он и его друзья позволяли себе по отношению к их женам и дочерям, то я не могу быть уверен, что пираты платили за это настоящую цену.

Хозяева шлюпов, которые плавали туда и обратно по реке, так часто становились жертвами ограблений и насилий со стороны Черной Бороды, что начали искать способы прекратить этот беспредел. Они были убеждены, что губернатор Северной Каролины, который должен был по их мнению наладить порядок в данном районе, не обратит никакого внимания на их жалобы и что пока они не найдут помощь в другом месте, Черная Борода будет безнаказанно продолжать свои грабежи. Тогда правдоискатели тайно обратились к губернатору Виржинии с настойчивыми просьбами выслать значительные военные силы, чтобы схватить или уничтожить пиратов. Губернатор повел переговоры с капитанами двух военных кораблей "Жемчужина" и "Лима", которые в течение десяти месяцев стояли в порту, но, по неясной причине, не договорился.

Тогда было решено, что губернатор наймет два небольших шлюпа, чтобы укомплектовать их членами экипажей военных кораблей, и предоставит командование ими Роберту Мейнарду (Robert Maynard), первому офицеру "Жемчужины". Шлюпы были снабжены в большом количестве всевозможными боеприпасами и мелким оружием, но пушечного вооружения не имели.

Губернатор также собрал совет, на котором было решено опубликовать прокламацию, которая предусматривала выплату награды тому, кто сможет в течение года схватить или убить пирата. Ниже я привожу ее дословное содержание:

"От имени губернатора Ее величества и Главнокомандующего колонии и провинции Виржиния. Прокламация, обещающая награды тем, кто захватят или убьют пиратов.

(продолжение далее)

Эдвард Тич
 

Настоящим актом Совета в Уильямсбурге от 11 ноября в пятый год правления Ее величества, названным "Актом содействия уничтожению пиратов", среди других положений оговаривается, что любой человек, который в период времени от 14 ноября 1718 года по 14 ноября 1719 года между 33-м и 39-м градусами северной широты и в районе, простирающемся на сто лье от континентальной границы Виржинии, включая провинции Виржинии, в том числе Северную Каролину, схватит или в случае сопротивления убьет пирата на море или на суше таким образом, что для губернатора и Совета будет очевидно, что пират действительно убит, получит из общественной казны и из рук казначея данной колонии следующие награды: за Эдварда Тича, прозванного в народе капитаном Тичем или Черной Бородой, - 100 фунтов стерлингов; за каждого пирата, командующего большим военным кораблем или шлюпом, - 40 фунтов; за каждого лейтенанта, старшего офицера, старшего унтер-офицера, мастера или плотника - 20 фунтов; за каждого младшего офицера - 15 фунтов; за каждого матроса, взятого на борту аналогичных большого военного корабля или шлюпа, - 10 фунтов.

Те же награды будут выданы за каждого пирата, который будет захвачен каким-нибудь большим военным кораблем или шлюпом, принадлежащими данной колонии или Северной Каролине, согласно квалификации и должности этого пирата.

Вот почему, чтобы воодушевить тех, кто рад служить Ее величеству и данной колонии, принять участие в таком справедливом и почетном деле, как истребление той части народа, которую справедливо можно назвать врагом рода человеческого, я нашел правильным среди прочих документов с разрешения и согласия Совета опубликовать данную прокламацию: заявляю настоящей бумагой, что упомянутые выше награды будут выплачены точно в срок деньгами, находящимися в обращении на территории Виржинии, согласно размерам, установленным вышеприведенным Актом.

И приказываю сверх того, чтобы данная прокламация была опубликована всеми шерифами и их представителями, а также всеми священниками и проповедниками церквей и приделов.

Составлена в зале заседаний Совета в Уильямсбурге 24 ноября 1718 года, в пятый год правления Ее величества.
А. Спотсвуд".

Несколькими днями ранее, 17 ноября 1718 года, лейтенант Роберт Мейнард вышел в плавание, и 21 ноября вечером прибыл к маленькому острову Окракок, где и застал пиратов. Эта экспедиция держалась в строгом секрете и проводилась военным офицером со всей необходимой для этого осторожностью; он арестовывал все корабли, которые встречал на своем пути, чтобы помешать Тичу получить от них предупреждение и одновременно самому получить сведения о месте нахождения скрывающегося пирата. Но, несмотря на все предосторожности, Черная Борода был извещен самим губернатором провинции о планах, замышляемых против него.

Черная Борода часто выслушивал подобные угрозы, но никогда не видел, чтобы они выполнялись, поэтому и на этот раз он не придал значения предупреждениям губернатора, пока сам не увидел шлюпы, с решительным видом подходящие к его островку. Как только он понял реальность нависшей над ним опасности, он привел свой корабль в состояние боевой готовности, и, хотя его экипаж насчитывал только двадцать пять человек, он распространил везде весть, что у него на борту находятся сорок отпетых разбойников. Отдав все необходимые указания для боя, он провел ночь, распивая вино с хозяином торгового шлюпа.

Во время этой пирушки, так как все знали, что завтра будут атакованы вражескими шлюпами, кто-то спросил у капитана, знает ли его жена, где спрятаны его деньги, потому что всякое может случиться во время боя. Капитан ответил "Только я и дьявол знаем это место и последний, кто останется в живых, заберет себе все". Позднее пираты из его отряда, которые были схвачены в результате боя, рассказывали историю, совершенно невероятную: при выходе в море с целью заняться морским разбоем они заметили среди экипажа необычного человека, который в течение нескольких дней то прогуливался по палубе, то спускался в трюм, и никто не знал, откуда он появился; затем незнакомец исчез незадолго до того, как корабль потерпел крушение. Пираты верили, что это был сам Дьявол.

Тем временем, наступило утро 22 ноября 1718 года. Лейтенант Мейнард встал на якорь, так как в данном месте было много мелей и он не мог ночью ближе подойти к Тичу; но на следующий день он поднял якорь и, пустив впереди шлюпов ялик для промеров глубины, прибыл наконец на расстояние выстрела из пушки, который не заставил себя долго ждать. В ответ на это Мейнард поднял королевский флаг и приказал поднять все паруса и приналечь на весла, чтобы устремиться вперед к острову. Черная Борода в свою очередь обрубил канаты и сделал все возможное, чтобы избежать абордажа, ведя продолжительную пальбу из пушек. Мейнард, у которого на борту не было пушек, не переставая стрелял из своего мушкета, в то время как большинство его людей изо всех сил налегали на весла.

Шлюп Тича вскоре сел на мель, но так как корабль Мейнарда имел большую осадку, чем пиратский корабль, лейтенант не мог к нему подойти. Поэтому ему ничего не оставалось, как бросить якорь на расстоянии, меньшем, чем расстояние выстрела из вражеской пушки, с намерением облегчить свой корабль, чтобы иметь возможность идти на абордаж. С этой целью он приказал выбросить в море весь балласт и откачать всю воду, которая могла залиться в трюм, после чего он устремился на всех парусах к пиратскому кораблю.

Тич, увидев, что враг уже на подходе, решил пуститься на хитрость. Он спросил у Мейнарда, кто он и откуда взялся. На что лейтенант ответил: "Вы можете видеть по нашим флагам, что мы не пираты". Черная Борода, пытаясь сыграть на благородстве Мейнарда, попросил его пересесть в ялик и подплыть к нему, чтобы он смог поближе рассмотреть, с кем имеет дело. Мейнард ответил, что не может полагаться на ялик, но прибудет сам на борту своего шлюпа как можно быстрее. На что Черная Борода, приняв стакан ликера, прокричал в ответ, что пусть дьявол заберет его к себе, если он пощадит врага или сам попросит пощады. Мейнард ответил: "Я не жду от тебя пощады, и ты тоже не дождешься ее от меня". Хитрость не удалась.

Пока шли эти "дружеские" переговоры, сильная волна и начавшийся прилив сняла шлюп Черной Бороды с мели и он вновь помчался в открытое море, стремясь уйти от Мейнарда. Королевский корабль изо всех сил пытался догнать пиратов. Когда он подошел уже близко, пиратский корабль выстрелил по нему из всех своих орудий картечью, что привело к большим потерям среди экипажа лейтенанта. Мейнард имел на своем борту двадцать человек убитых и раненых и девять человек - на другом шлюпе. И так как на море наступило затишье, то он был вынужден пользоваться только веслами, чтобы помешать пиратскому кораблю скрыться.

Лейтенант заставил всех своих людей спуститься в трюм из боязни, как бы еще один такой залп не положил конец всей экспедиции и не разрушил полностью его корабль. Он остался один на верхней палубе, кроме рулевого, который постарался по возможности укрыться. Те, кто находились в трюме, получили приказ держать наготове ружья и сабли и подняться на палубу при первой команде. У палубных люков приготовили лестницы. Как только шлюп лейтенанта взял на абордаж шлюп капитана Тича, пираты бросили на его палубу несколько самодельных гранат: бутылки, наполненные порохом, кусками железа, свинцом и другими составляющими, которые произвели невероятные разрушения на корабле, повергнув экипаж в крайнее замешательство; к счастью, гранаты не причинили большого вреда людям. Основная часть команды лейтенанта находилась, как было сказано, в трюме, поэтому Черная Борода, не видя никого на палубе, окутанной дымом, обратился к своим людям: "Все наши враги погибли за исключением, возможно, трех или четырех. Разрубим их на куски и сбросим их трупы в море".

Сразу после такой короткой речи, под покровом густого дыма от одной из бутылок, он с четырнадцатью своими разбойниками прыгнул на палубу шлюпа лейтенанта Мейнарда, который заметил непрошеных гостей только тогда, когда дым немного рассеялся. Тем не менее, он успел подать сигнал тем, кто находились в трюме, и они разом выскочили на палубу и напали на пиратов со всей отвагой, какую можно было от них ожидать в подобной ситуации. Черная Борода и лейтенант выстрелили друг в друга из пистолетов, и пират был ранен. Затем они начали драться на саблях; к несчастью, сабля Мейнарда сломалась, он отступил немного, чтобы перезарядить свой пистолет, и в это время непременно был бы проткнут огромным палашом Тича, если бы один из людей лейтенанта не успел вовремя разрядить свой пистолет в шею пирата; это спасло Мейнарда, который отделался лишь легкой царапиной на кисти руки.


(окончание далее)

Эдвард Тич
 

Схватка была жаркой, море покраснело от крови вокруг сцепившихся кораблей. Мейнард, который имел вокруг себя только двенадцать человек, дрался, как лев, против Тича, окруженного четырнадцатью пиратами. Черная Борода получил еще одну пулю из пистолета лейтенанта. Тем не менее, он продолжал драться с бешеной яростью, несмотря на свои двадцать пять ран (так утверждали очевидцы), пять из которых были получены от огнестрельного оружия, до тех пор, пока не упал замертво в тот момент, когда перезаряжал свой пистолет. Большинство пиратов тоже были убиты; оставшиеся в живых, почти все раненные, попросили пощады, что продлило их жизни лишь на короткое время. Второй королевский шлюп в то же самое время атаковал пиратов, оставшихся на борту корабля Тича, и те тоже попросили пощады.

Так погиб капитан Тич, грязное развращенное животное, не сделавшее ни одного доброго дела за всю свою жизнь. Существовала легенда, согласно которой обезглавленный труп Тич, сброшенный в воду долгое время кружил вокруг корабля Мейнарда и не тонул...

Возможно, кто-то скажет, что Мейнард и его люди понесли бы меньшие потери, если бы находились на борту военного корабля, оснащенного пушками. К сожалению, они были вынуждены воспользоваться шлюпами со скромным вооружением, так как было невозможно подойти на больших или тяжелых кораблях к тому месту, где скрывались пираты.

Лейтенант приказал отрубить голову Черной Бороды и поместить ее на конец бушприта своего шлюпа, после чего он направился в Бат, где хотел вылечить своих раненых. На шлюпе Черной Бороды были найдены письма и другие бумаги, которые открыли всем договор, заключенный между пиратом, губернатором Иденом, его секретарем и некоторыми торговцами из Нью-Йорка. Можно с уверенностью полагать, что капитан Тич в случае потери всякой надежды на спасение сжег бы все эти бумаги, чтобы они не попали в руки его врагов.
Как только лейтенант Мейнард прибыл в Бат, он забрал из магазинов губернатора шестьдесят ящиков сахара и двадцать ящиков - из магазинов Найта, которые были частью добычи с французского корабля, захваченного пиратами. Произошел громкий скандал, документы были переданы в суд в качестве доказательства подлого сговора. После такого позорного разоблачения Найт прожил недолго, так как страх предстать перед судом и ответить по закону за свой поступок свалил его в постель с ужасной лихорадкой, от которой он через некоторое время скончался.

Когда все раны были залечены, лейтенант Мейнард подставил ветру паруса, чтобы вновь присоединиться к военным кораблям, стоявшим на реке Сент-Жак в Виржинии; на бушприте его шлюпа по-прежнему торчала голова Черной Бороды, а на борту находились пятнадцать пленников, тринадцать из которых были позже повешены.

Судя по некоторым документам, один из пленников по имени Самюэль Оделл был схвачен ночью, предшествовавшей бою, на борту торгового шлюпа. Этот несчастный человек слишком дорого заплатил за свое новое место пребывания, так как во время описанной жестокой схватки он получил около семидесяти ран (слабо верится в такое количество ран, но так толкуют документы). Второй пленник, избежавший виселицы, был уже известный нам Израэль Хэндс, старший офицер с корабля Тича и одно время капитан захваченного барка, пока большой корабль "Реванш королевы Анны" не потерпел крушение вблизи маленького острова Топсел.

Хэндс не принимал никакого участия в бое, но был схвачен в Бате. Незадолго до этого он был здорово покалечен Тичем. Это произошло следующим образом: ночью, когда Черная Борода пьянствовал в компании с Хэндсом, лоцманом и еще одним пиратом, он незаметно вытащил из кармана два пистолета, зарядил их и положил около себя. Пират заметил эти действия капитана и посчитал за лучшее покинуть "веселую" компанию; он поднялся на верхнюю палубу, оставив Хэндса и лоцмана с капитаном. В этот момент Черная Борода, потушив свечу, выстрелил из двух пистолетов, хотя никто не дал ему ни малейшего повода для такого поступка. Хэндс был ранен в колено и остался калекой на всю жизнь; лоцман отделался просто испугом. Когда у Черной Бороды спросили, какова причина этого его поступка, он ответил: "Если я не буду убивать время от времени кого-нибудь из своих людей, они забудут, кто я есть на самом деле".

Итак, Хэндс был тоже схвачен и приговорен к виселице; но в то время, когда казнь должны были привести в исполнение, прибыл корабль с королевским указом, который гарантировал помилование тем пиратам, которые подчинятся приказам властей и прекратят разбойничать. Хэндс получил помилование.

Недавно американские подводные археологи нашли на дне небольшой бухты в устье James River в штате Северная Каролина корабль Эдварда Тича. Если это действительно так, то это и есть корабль под названием "Месть королевы Анны", потопленный капитаном Мейнардом.

Итак, почти через 270 лет корабль Тича найден под метровым слоем ила. Руководил экспедицией Уайльд Ремсинг. Более полугода ему удавалось скрыть от прессы свою находку, справедливо опасаясь, что любители-аквалангисты и искатели сокровищ, а также просто любители "пиратских сувениров" мгновенно растащат не только содержимое трюмов, но и сам корабль. Наконец, когда пресса и телевидение сообщили о находке Ремсинга на дне бухты в Северной Каролине, толпы туристов на автомашинах и катерах облепили все побережье. Их интерес к Тичу можно понять: согласно последним архивным данным, его штурман Билли Бонс был реальным лицом, которого так живо описал Стивенсон в своем романе, а главное, он был автором знаменитой пиратской песни "Сундук мертвеца" о пятнадцати пиратах, высаженных без воды и провизии на крошечный остров.

По словам Ремсинга, корабль Тича изрядно пострадал от времени, но вполне подлежит реставрации, если его бережно поднять на поверхность и подвергнуть тщательной консервации. Это потребует больших расходов, но, как говорится, "игра стоит свеч" в силу того, что люди нашего времени отнюдь не равнодушны к истории.

Осмотр 18-метрового судна подводными археологами показал, что в трюмах сохранилось множество всевозможных предметов и утвари, представляющей большую археологическую ценность, как то: посуда, великое множество бутылок из-под рома, кривые сабли, пистолеты с дорогой насечкой, медный сектант, много пушек и еще все признаки жаркого абордажного боя...

Ремсинг категорически опроверг слухи о несметных сокровищах, награбленных коварным Тичем, имеющихся якобы на корабле, тем не менее он заметил, что точное местоположение корабля держится в тайне.

"Историкам хорошо известно, - сказал Ремсинг, - что Тич надежно прятал награбленные драгоценности и деньги на необитаемом острове Амелия, а свидетелей убирал, что было для пирата, обладавшего чудовищной физической силой, не очень трудным делом. Судя по сохранившимся старинным гравюрам, Тич всегда имел при себе хороший мушкет, длинный кортик и множество пистолетов в специальных кожаных карманах. Всем этим набором оружия он владел превосходно."

Участники экспедиции Ремсинга уверены, что когда корабль Тича будет поднят, отреставрирован и станет музейным экспонатом, он привлечет множество туристов, ибо велика слава Тича и его литературного двойника - капитана Флинта.

Стид Боннед
 

Стид Боннет

Стид Боннет (Stede Bonnet, 1688-1718) - мелкая, ничем не выделяющаяся фигура в истории, вся заслуга которого состояла в том, что его судьба в известной степени переплелась с судьбой капитана Эдварда Тича.



Майор Стид Боннет был дворянином. Он пользовался очень хорошей репутацией на острове Барбадос, где и проживал. Ему часто улыбалась удача, и, кроме того, он имел преимущество перед многими благодаря своему хорошему образованию. Никто его не подбивал стать пиратом, принимая во внимание занимаемое им высокое положение; более того, на острове все были чрезвычайно удивлены, когда начались разговоры о странном поведении майора. Так как он пользовался всеобщим уважением, то его скорее жалели, чем осуждали, особенно те, кто часто посещали его гостеприимный дом. Общество было уверено, что мания сделаться пиратом появилась у майора в результате умственного помешательства, которое замечалось за ним и до этого. Поговаривали даже, что мозговое расстройство у него произошло из-за бесконечных переживаний, которые он претерпел в результате своей неудачной женитьбы. Как бы там ни было, но майор был мало приспособлен к пиратской жизни, потому что абсолютно ничего не знал об управлении кораблем и о навигации вообще.

Экипировав на свои собственные сбережения шлюп с десятью пушками и семьюдесятью членами команды на борту, который он назвал "Revenge" (месть, реванш), майор под покровом ночи отплыл с острова Барбадос. Его первым делом на новом поприще была экспедиция к мысам Виржинии, где он захватил несколько кораблей, с которых забрал продовольствие, одежду, деньги, боеприпасы и др. Отсюда он на всех парусах направился в сторону Нью-Йорка. Когда майор прибыл на восточный берег Лонг-Айленда, ему удалось захватить еще один шлюп, державший курс в Вест-Индию, после чего он сделал остановку на острове Гарднера, где высадил несколько человек и закупил провизию для своего экипажа, причем за все заплатил; затем продолжил путь, не причинив вреда ни одному человеку.

Через некоторое время, то есть в августе 1717 года, Боннет подошел ко входу в бухту Северной Каролины. Здесь он присвоил себе шлюп, принадлежавший острову Барбадос, нагруженный сахаром, ромом и несколькими неграми, хозяином которого был Жозеф Палмер; он захватил также бригантину, шедшую из Новой Англии и принадлежавшую Томасу Портеру, которую он отпустил после того, как полностью разграбил. Шлюп Палмера майор увел с собой на маленький остров Северной Каролины, где занялся кренгованием своего корабля; позднее он сжег захваченный шлюп.

Подремонтировав свой корабль, Боннет снова вышел в море; но, не зная, какое выбрать направление, команда разделилась во мнениях на этот счет. Майор был очень плохим лоцманом и поэтому был вынужден уважать мнение своей команды и согласовывать с ней все свои действия.

Наконец случилось так, что эти начинающие пираты встретились со знаменитым Эдвардом Тичем по прозвищу Черная Борода. Капитан Тич был искусный моряк, но жестокий бандит, смелый и наглый до безрассудства, которому ничего не стоило совершить любое преступление. Он был главарь этого отвратительного сборища головорезов и справедливо занимал эту должность, так как превосходил всех в гнусностях и жестокостях.

Отряд майора присоединился к другим пиратам, и некий Ричардс из отряда Тича взял под свое командование шлюп Боннета, хотя он принадлежал лично майору, а сам майор вынужден был подняться на борт большого корабля Черной Бороды, где оставался до тех пор, пока этот корабль не потерпел крушение около маленького острова Топсель. У него было много времени подумать о той глупости, которую он сделал, связавшись с пиратами; теперь он раскаивался, но слишком поздно; все эти безрадостные мысли привели майора в состояние глубокой меланхолии. Когда он думал о своей прошлой жизни и нынешних условиях существования, то покрывался краской стыда и проклинал тот день, когда ему пришла сумасшедшая мысль сделаться пиратом. Он доверился некоторым друзьям, которым высказывал свое желание найти возможность покончить с такой жизнью, которая вызывала у него теперь только отвращение, добавляя при этом, что не осмелится более показаться на глаза какому-нибудь англичанину и что его единственное желание - удалиться в какую-нибудь провинцию Испании или Португалии, чтобы провести там остаток дней, забытым всем миром; а иначе лучше уж оставаться среди пиратов, чем возвращаться в свою страну.

И действительно, он туда не вернулся, так как, когда Черная Борода потерпел крушение вблизи острова Топсел, майор принял решение подчиниться условиям королевского указа о помиловании; он снова взял на себя командование своим шлюпом и прибыл в Баттаун в Северной Каролине, где также объявил о своей готовности выполнять волю короля. Когда разразилась война между конфедератами Тройного союза и Испанией, Боннет вознамерился добиться разрешения главнокомандующего атаковать испанцев. С этой целью он покинул Северную Каролину и взял курс на остров Сент-Томас. Когда он вновь оказался на острове Топсел, то обнаружил, что Тич и его отряд уже уплыли отсюда на небольшом корабле и что они увезли с собой все деньги, оружие и другие вещи, которые представляли собой хоть какую-нибудь ценность, с борта своего разбитого гиганта и, как следствие, высадили семнадцать человек из своего экипажа на песчаном острове, находившемся на расстоянии примерно мили от обжитой земли. Так как остров был пустынный, и к тому же на нем нельзя было раздобыть никакой пищи, чтобы хоть как-то поддержать свои силы, а также никаких материалов, чтобы самим построить корабль или хотя бы шлюпку, то похоже, что Тич оставил бедняг на этом островке на верную погибель от голода. Они провели здесь уже два дня и две ночи без еды, потерявшие всякую надежду на помощь и охваченные страхом неминуемой голодной смерти, когда вопреки всем ожиданиям оказались спасены следующим образом. Майор, узнав от двух пиратов, которые укрылись в деревне недалеко от порта, чтобы избежать жестокостей Тича, об этих несчастных, отправил к ним шлюп, чтобы проверить, живы ли они еще.

Как только изголодавшиеся пираты увидели со своего пустынного островка паруса шлюпа, они тотчас подали знак; шлюп подошел к острову и взял бедняг на борт. Майор объявил всему отряду о своем намерении идти на Сент-Томас, чтобы получить разрешение воевать с испанцами, и заявил, что те пираты, которые хотят попытать счастья вместе с ним, будут хорошо приняты на борту его корабля; все с радостью согласились на его предложение. Но когда шлюп уже был готов к отплытию, на остров прибыл барк, груженный яблоками и сидром, от команды которого майор узнал, что капитан Тич со всего лишь восемнадцатью или двадцатью людьми находится на острове Окракок. Боннет, который испытывал к Тичу смертельную ненависть за ряд нанесенных ему оскорблений, решил сначала плыть к месту убежища капитана, но упустил его; после безрезультатного крейсирования в течение четырех дней в районе Окракока, не имея никаких сведений о своем враге, он взял курс на Виржинию.

Вскоре майор избавился от всякого рода угрызений совести, а так как совсем недавно он получил помилование короля под именем Стид Боннет, то он принялся за старое под именем капитана Томаса, надеясь, что никто не свяжет новые "художества" капитана Томаса с именем Стида Боннета.

Он стал настоящим пиратом, захватывая и грабя все встречные корабли. Он захватил у мыса Генри два больших корабля, державших курс из Виржинии в Глазго, на котором обнаружил сто фунтов табака. На следующий день пираты завладели маленьким шлюпом, с которого забрали двадцать бочонков свинины и свиного сала, а в обмен дали две бочки риса и одну бочку сахарного сиропа.

Все это была мелкая добыча; казалось, что единственная их цель была запастись продовольствием, пока они не прибыли на остров Сент-Томас. До сих пор они благосклонно относились к тем, кто имели несчастье попасть к ним в руки; но потом изменили свое поведение. Севернее 32-го градуса широты, недалеко от Филадельфии, пираты захватили два крупных судна, шедших в Бристоль, на которых они забрали немного денег сверх товаров, цена которых достигала 150 фунтов стерлингов; в то же время они захватили еще и шлюп водоизмещением в шестьдесят тонн, плывший из Филадельфии на Барбадос, который они опустошили и отпустили плыть дальше, так же как и два других судна.

Пиратский шлюп, который майор назвал "Король Жак", дал течь, вследствие чего пираты были вынуждены сделать остановку у мыса Жан на целых два месяца, чтобы заняться ремонтом. На реке они завладели небольшим шлюпом, который пришлось сломать, чтобы использовать его материалы для починки своего шлюпа.

(продолжение далее)

Стид Боннед
 

В это время Совет Южной Каролины узнал, что какой-то пират стоит на реке у мыса Страха с захваченными товарами, занятый починкой своего корабля. Полковник Гийом Рет, проживавший в данной провинции, милостиво согласился лично возглавить два шлюпа, чтобы идти к мысу и напасть на пиратов, пока они не причинили вреда колонии. Губернатор немедленно согласился на данное предложение Совета и выдал полковнику разрешение со всеми полномочиями по использованию двух предлагаемых кораблей, которые представлялись ему наиболее подходящими для этой экспедиции.

Оба шлюпа были снаряжены за два дня; один с названием "Генри" был отдан под командование капитану Жану Мастерсу и экипирован восемью пушками и семьюдесятью членами команды; второй, "Морская нимфа", - капитану Фейреру Холлу с таким же количеством пушек на борту и экипажем в шестьдесят человек. Оба шлюпа были в подчинении полковника Рета, который 14 сентября на борту "Генри" вышел из Чарлстона и со своей очень маленькой эскадрой взял курс на остров Суилливантс с намерением отсюда начать операцию против неизвестного пирата. В то же самое время сюда прибыл небольшой корабль из Антигуа; хозяин корабля Кок рассказал, что он был захвачен и ограблен пиратом по имени Чарльз Вейн, командовавшим двенадцатипушечной бригантиной с экипажем в девяносто человек, и что этот пират еще раньше захватил два корабля, из которых один, небольшой шлюп, был под командованием капитана Дилла Мэтра, а второй, бригантина, находился под командованием капитана Топсона Мэтра и вез из Гвинеи 90 негров, которые были пересажены в другой пиратский шлюп под командованием некого Йетса, компаньона Чарльза Вейна, с командой в двадцать человек. Далее история по словам Кока развивалась следующим образом. Такое перераспределение добычи между пиратскими кораблями оказалось на руку владельцам корабля из Гвинеи, так как Йетс, делавший уже несколько попыток покончить с опасным ремеслом морского разбойника, воспользовался темнотой ночи, чтобы тихо покинуть Вейна; он добрался до реки Эдисто на юге Чарлстона, где подчинился условиям королевского указа о помиловании. Таким образом, владельцы корабля из Гвинеи вернули назад своих негров, а Йетс со своими компаньонами получили правительственные сертификаты.

Вейну потребовалось некоторое время, чтобы подойти к отмели, отделяющей небольшую лагуну от моря, где он надеялся отыскать Йетса. Два корабля, вышедшие на свое несчастье из лагуны в открытое море, держа курс на Лондон, были тут же захвачены. В то время, пока пленники находились на борту пиратской бригантины, несколько пиратов проговорились о своем намерении направиться к одной из рек, впадающих в лагуну с юга. Один из пленников позже поведал об этом Коку.

Узнав такую длинную и интересную историю, полковник Рет решил своим долгом проучить Вейна и 15 сентября, пройдя через узкий пролив в упомянутую лагуну со своими двумя шлюпами, погнался при попутном северном ветре за пиратским судном. Он обследовал все речки и маленькие островки на юге лагуны, но, не получив никаких известий о Вейне, вернулся к своему первому заданию, а именно взял курс на мыс Страха. 26 сентября к вечеру он вошел в воды реки у мыса Страха со своей маленькой эскадрой и сразу обнаружил здесь три корабля, стоящих на якоре: один принадлежал майору Боннету, а два других были им захвачены.

Но случилось так, что лоцман ошибся и шлюп полковника, поднимаясь вдоль течения реки, врезался в берег; пришлось ждать добрую половину ночи, чтобы вновь оказаться на плаву, а нападать на пиратов в темноте полковник не решился. Пираты тем временем тоже увидели приближающиеся шлюпы и немедленно вооружили три ялика, которые они направили им навстречу с приказом захватить непрошеных гостей. Но посланные быстро поняли, что в воздухе пахнет большой битвой, и вернулись к своим компаньонам как можно быстрее, чтобы передать им эту тревожную новость. Всю ночь майор отдавал приказы по подготовке к предстоящему бою. С рассветом пираты подняли паруса и спустились на воду реки с намерением вести бой издалека. Полковник Рет также поднял паруса и устремился вперед на врагов с целью взять их корабль на абордаж; пираты прижались к берегу и здесь застряли. Шлюпы из Каролины оказались в таком же положении из-за малой глубины реки и тоже застряли, сев на мель; при этом "Генри", на борту которого находился полковник Рет, стоял без движения на расстоянии пистолетного выстрела от пиратов, а другой его шлюп - на расстоянии, превышающем расстояние пушечного выстрела, это означало, что он ничем не мог помочь полковнику.

Пираты имели существенное преимущество, так как их шлюп, застряв у самого берега, развернулся таким образом, что оказался под прикрытием береговой растительности, в то время как экипаж полковника Рета был полностью на виду. Тем не менее, полковник и его люди вели непрекращающийся огонь все то время, пока сидели на мели, что продлилось примерно пять часов.

Пираты, считая себя в безопасности, выписывали в воздухе всякие знаки своими шляпами, насмехаясь над командой шлюпа, и в шутку приглашали противника навестить их корабль, а те с решительным видом отвечали, что они действительно жаждут прийти к ним и познакомиться поближе. Что и произошло в скором времени, так как шлюп полковника первый сошел с мели. Желая исправить неудачное начало боя, Рет устремился к пиратскому кораблю, все так же намереваясь взять его на абордаж. Для пиратов это оказалось полной неожиданность, поэтому им пришлось выкинуть белый флаг, сдавшись в плен. Полковник забрал в свое ведение пиратский корабль и был рад узнать, что "капитаном Томасом" оказался не кто иной, как майор Стид Боннет, которого он неоднократно встречал в Каролине.

На борту "Генри" оказалось десять человек убитых и четырнадцать раненых, а на борту "Морской нимфы" потери составили только двое убитых и четверо раненых. Пираты потеряли в перестрелке семерых человек и еще пятеро были ранены, из которых двое почти сразу скончались. Офицеры и матросы полковника вели себя во время этой операции с достойной отвагой, и, конечно, они бы завладели пиратским кораблем с меньшими потерями, если бы не сели на мель. Полковник Рет поднял якорь 30 сентября и прибыл в Чарлстон 3 октября с пленниками на борту, что наполнило радостью сердца жителей провинции Каролина.

Спустя два дня Боннет и его отряд были высажены на берег; пиратов заперли в помещении охраны города за неимением тюрьмы; сержант как тюремный смотритель получил приказ сторожить Боннета в своем доме, куда отослали также старшего офицера Девида Херриота и мастера Игнасия Пелла, которые были отделены от остальных пиратов с целью добиться от последних свидетельских показаний против своих главарей. Для большей надежности перед домом каждую ночь дежурили два часовых. Тем не менее, то ли охранники были подкуплены, то ли с небрежностью отнеслись к порученному делу, майор и Херриот сбежали; мастер Пелл отказался следовать за ними.

Этот побег наделал много шума в провинции: население открыто обвиняло губернатора и других членов правления в пособничестве преступникам. Оскорбления в адрес властей были следствием страха, который жители Каролины испытывали перед Боннетом, опасаясь, что он сколотит новый отряд и станет нападать на них, чтобы отомстить за то зло, которое власти причинили ему в последнем бою. Но этот страх не продлился долго, потому что как только губернатор узнал о побеге майора, он опубликовал воззвание, обещая вознаграждение в 700 фунтов стерлингов тому, кто сможет поймать его, и направил несколько вооруженных барков на север и на юг провинции на поиски беглецов.

Бежав из плена, Боннет нанял маленький корабль и взял курс на север, но нехватка продовольствия и плохая погода вынудили его причалить к берегу. Он высадился на острове Суилливантс около Чарлстона, чтобы раздобыть здесь провизию. Узнав об этом, губернатор послал полковника Рета схватить беглеца. Полковник в ту же ночь отбыл на остров Суилливантс и после недолгих поисков обнаружил майора Боннета, а вместе с ним и Херриота. Люди полковника открыли по ним огонь, убив Херриота наповал и ранив одного негра и одного индейца. Боннет сдался и был препровожден на следующий день в Чарлстон, где по приказу губернатора его поместили под строжайшую охрану в ожида-нии судебного процесса над ним.

28 октября 1718 года открылся процесс, возбужденный против пиратов, захваченных на шлюпе с первоначальным названием "Реванш", а в дальнейшем названным "Королем Жаком", под председательством судьи вице-адмиралтейства и верховного судьи Николаса Трота и в присутствии других членов суда.

Королевский патент судьи Трота был зачитан, присяжные заседатели принесли клятву бесстрастно разобраться в обвинениях, и верховный судья произнес перед ними ученую речь, по форме напоминавшую инструкцию, в которой он утверждал следующее:

I. "Хотя Бог создал море для использования его всеми людьми, но оно тоже подчиняется разделу на области, находящиеся в чьем-то подчинении, как и земля".

II. Особенно он подчеркнул, что "король Англии является суверенным правителем всех британских морей".

III. Далее судья рассмотрел вопрос о том, что "торговля и навигация не могут развиваться без поддержки законов и что всегда существовали особые законы для регулирования морских дел". Он привел историческую деталь принятия таких законов и причин, их породившие.

IV. Он довел до их сведения, что "уже давно существуют судьи и трибуналы для разбора криминальных и гражданских дел".

V. Особенно долго он распространялся о конституции и юрисдикции адмиралтейского ведомства.

VI. В конце речи судья поговорил о преступлениях, которые попадают под юрисдикцию адмиралтейства и указал, что полномочия этого органа специально распространяются на дела о пиратах, одно из которых и предстоит разобрать на данном процессе.

(окончание далее)

Стид Боннед
 

"Судьи, именем короля, нашего суверена, находясь под клятвой, доводят до сведения суда, что 2 августа в пятый год правления короля Георга Стид Боннет, проживавший последнее время на Барбадосе, моряк Роберт Такер и т. д., будучи в открытом море, держа курс на некий мыс Жак, иначе мыс Энлопен, расположенный примерно в двух лье от материка на 39-м градусе широты и находящийся под юрисдикцией короля, или вице-адмиралтейства Южной Каролины, подвергли вооруженному пиратскому нападению торговый шлюп под командованием Пьера Мэнуэринга. Против законов божьих и людских пираты схватили Пьера Мэнуэринга и остальных членов экипажа, подвергая их жизни опасности. Присвоив себе вышеупомянутый шлюп, пираты забрали его с собой со всем грузом, что абсолютно противозаконно, и этим оказали неподчинение королю, нашему суверену, и нанесли оскорбление его короне и достоинству".

Такова форма обвинительного заключения, по которому пираты предстали перед судом; и хотя было множество других фактов, которые доказывали их вину, но суд почему-то предъявил им только два. Второе обвинение касалось захвата другого шлюпа под названием "Фортуна" и под командованием Томаса Рида и было составлено в таких же выражениях, что и первое, поэтому я позволю себе его здесь не цитировать.

Пленники заявили в суде о своем несогласии с этими двумя главными обвинительными заключениями, кроме Жака Вилсона и Жана Леви, которые с самого начала признали себя виновными в обоих преступлениях, и Даниэля Пери, который признался в совершении одного из них. Пираты выдвинули очень слабые аргументы в свою защиту, а именно: находясь на корабле майора, направлявшегося к острову Сент-Томас, они оказались в тяжелом положении из-за нехватки продовольствия, а так как при этом они находились в открытом море, то вынуждены были поступить, как все другие на их месте. Майор также поддержал своих товарищей, высказав в суде, что у них была суровая необходимость поступить таким образом. Но факты, будучи полностью доказаны, привели пиратов к осуждению, кроме четверых, о которых упоминалось выше.

Верховный судья выступил с патетической речью, представив перед глазами осужденных "глубину их преступлений, печальную ситуацию, в которой они оказались, и необходимость принятия решения о чистосердечном раскаянии". С этими словами он передал их в руки церковников провинции для подготовки заблудших к смерти, так как, заключил он, "губы священников хранят божественные знания и вы вновь обретете истину из их уст, так как они есть вестники Бога и посланники Христа и им даны слова примирения". Затем он огласил смертный приговор и через некоторое время, 8 ноября, двадцать два человека были казнены. Бегство капитана отсрочило его смерть на несколько дней, но в конце концов он был осужден 10 ноября и, будучи признан виновным, получил тот же смертный приговор. Судья Трот опять произнес речь, и хотя она немного длинновата, но представляет собой весьма интересный документ, который я привожу здесь полностью:

"Майор Стид Боннет, вам предъявляются два обвинения в пиратстве; первое со стороны судейской коллегии, второе - с вашего собственного согласия.

Хотя вы обвиняетесь только в двух преступлениях, вам, тем не менее, известно, что с тех пор, как вы ходите под парусом в водах Северной Каролины, вы захватили и ограбили не менее тринадцати кораблей.

Таким образом, вам можно было бы выставить еще одиннадцать обвинений в преступлениях, которые вы совершили, начиная с того времени, как получили прощение короля и обещали покончить с позорной жизнью пирата.

Я не касаюсь здесь всех тех преступлений, которые вы совершили до этого времени и за которые будете отвечать перед Богом, хотя они направлены против людей, живущих на земле.

Вам должно быть известно, что все ваши преступления, будучи гнусны сами по себе, противоречат не только жизненным законам, но и божьему закону, который гласит: "Не укради". А апостол Святой Павел говорит, что "воры никогда не попадут после смерти в царство божье".

Вы виновны не только в мелких кражах, к ним вы добавили грех убийства. Сколько невинной крови пролили вы, убив тех, кто оказывал сопротивление вашему несправедливому насилию? Этого мы никогда не узнаем, но нам известно, что, кроме раненых, за вами числится смерть восемнадцати человек из тех, кто были направлены против вас, чтобы покончить с грабежами, совершаемыми вами изо дня в день.

Возможно, вы скажете, что это произошло во время боя, но на каком законном основании вы обнажили вашу шпагу против кого бы то ни было? Все, кто погибли во время боя, выполняли свой долг перед королем и страной; они убиты, и их кровь вопиет о мести и Справедливом наказании виновника, то есть вас; эти человеческие чувства подтверждаются законом божьим, что "прольется кровь того, кто прольет кровь ближнего".

Смерть является не единственным наказанием убийцам, еще им угрожает "оказаться в кипящем котле среди огня и страданий, что означает вторую смерть".

Вот ужасные слова, которые должны заставить вас дрожать от страха, чтобы вы хоть на миг задумались о всех ваших злодеяниях, ибо "найдется ли тот, кто сможет пребывать в вечных муках?".

Угрызения совести должны терзать вас за все прегрешения перед Богом, и огромное число ваших преступлений может вызвать у него только презрение и справедливую месть. Я полагаю, вы и сами знаете, что единственный путь получить у Бога прощение и отпущение грехов - это чистосердечное раскаяние и глубокая вера в Иисуса Христа; только если он решит, что вы достойны его любви и смерти, он простит вас. Так как вы дворянин и получили хорошее образование, причем имеете репутацию сочинителя, то я не стану вам объяснять, что такое раскаяние и вера в Иисуса Христа. Без сомнения, вам это известно, я даже слишком долго говорил с вами на эту тему, но когда я окидываю взглядом вашу жизнь, у меня есть все основания полагать, что принципы религии, которые вам преподали в юности, сильно разрушены, если не сказать, что вообще стерты, в вашей душе неправедной жизнью и увлечением современной литературой и пустой философией, которые не дали вам серьезно изучить волю и законы Божьи, приведенные в Священном писании, ибо "только тот познает радость жизни по законам вечности, кто размышляет об этом день и ночь". Изучив Священное писание, вы бы поняли, что "слово Господа было светильником на ваших ногах, освещающим вам дорогу" и что все другие науки есть только суета по сравнению с "превосходным знанием Иисуса Христа, нашего Господа", которое "для тех, кто познал его, дает силу Бога" и скрытую мудрость, "которую он несет в себе с незапамятных времен".

Они бы просветили вас, что грех - это обесценивание человеческой души, так как уводит человека в сторону от справедливости, правды и святости, в которой Бог нас создал, и что добродетель и религия - вот пути, которыми надо следовать, живя по закону божьему, а не вставать на пути греха и Сатаны, ибо "пути добродетели доставляют радость и все дороги ведут к благоденствию".

Я надеюсь, что божественное провидение и настоящая скорбь, которую оно послало вам, выведут вас из заблуждений, в которые вы впали из-за вашей небрежности в изучении святых слов или их поверхностного прочтения; и хотя до этого вы процветали, совершая тяжкие грехи, теперь вы узнаете, что рука Господа опустилась над вами и что она привела вас на публичный суд. Я надеюсь, что эти тяжелые обстоятельства заставят вас прийти в себя и что после серьезных раздумий над своими действиями в недавнем прошлом вы почувствуете всю тяжесть ваших грехов и их непереносимый груз.

По этой причине вы оцените как самые истинные знания те, которые откроют вам способ примирения с Богом, которого вы так оскорбили, и поведают вам о том, кто является не только могущественным защитником нашим "перед Отцом", но кто заплатил собственной смертью на кресте долги грешников и этим удовлетворил сполна Божий суд. Но истинные знания можно почерпнуть только в Священном писании, которое учит нас, что "агнец Божий, который отпускает грехи человечеству", это Иисус Христос, сын Бога; так что знайте и будьте уверены, что "нет под небом другого имени, данного людям, которое могло бы спасти нас", кроме единственного имени - Иисус.

Вслушайтесь в то, что он приглашает всех грешников придти к нему.

Так как он уверяет нас, "что он пришел, чтобы спасти заблудших". И он обещал, "что он не прогонит никого, кто придет к нему".

Таким образом, если вы хотите вернуться к нему, хотя и поздно, как одиннадцатичасовые рабочие в иносказании про виноградарей, он еще сможет вас принять.

Нет необходимости повторять вам, что способы подучить его прощение - это вера и раскаяние. Но помните, что смысл раскаяния не только в простом сожалении о своих злодеяниях и готовности понести наказание сейчас, но это сожаление должно происходить от глубокого раскаяния в том, что вы нанесли своим поведением оскорбление Богу, такому безобидному и милосердному. Я не претендую давать вам пространные советы о сущности раскаяния; я вижу, что говорю с человеком, оскорбительное поведение которого скорее вызвано презрительным и небрежным отношением к своему долгу, чем невежеством. Тем более, что давать вам подобные разъяснения не входит в сферу моей профессии.

Вы узнаете гораздо больше об этом вопросе у тех, кто специально изучал божественную науку и кто в силу своих глубоких знаний и по должности, будучи "посланниками Иисуса Христа", призваны вас просветить.

Приговор, который вынесен за ваши преступления и который закон обязывает меня зачитать, - следующий:

Вы, Стид Боннет, пойдете отсюда к тому месту, откуда вас привели, и оттуда будете препровождены к месту казни, где будете повешены; приговор считать исполненным в момент наступления смерти.

И пусть бесконечно милосердный бог сжалится над вашей душой!"